О том, как в СССР цыганские мафиози грабили православных священников.
18 411 485 руб. стоили ценности, изъятые милицией в 1955 году у преступной группировки, главой которой был цыганский барон Владимир Шаркози, обвинявшийся в организации разбойных нападений и краж по всему Советскому Союзу. Сотрудники МВД СССР вряд ли добились бы такого результата, если бы не операция, начавшаяся двумя годами ранее в Брянской области. Там, благодаря случаю, милиция вышла на след банды, грабившей православных священников. А благодаря квалифицированным внутрикамерным агентам оперативники нашли и арестовали десятки преступников.
Бандит-карманник
Начало дела об ограблениях священников не обещало следователям и оперативникам уголовного розыска Брянской области ничего хорошего. Жертвы преступлений, пережившие все виды гонений за годы советской власти и потому не доверявшие ее представителям, не слишком охотно сотрудничали со следствием. На первых порах милиционерам не удавалось даже установить, что именно похитили из квартир и домов батюшек, из храмов, а главное — из тайников. Ведь сведения о спрятанных ценностях приходов и их настоятелей, которые выпытывали у священников бандиты, были не менее интересны и финансовым инспекциям.
Читайте также:
Еще меньше информации удалось собрать о самих налетчиках. Так что о предварительных результатах расследования в обзоре практики МВД СССР, составленном в 1955 году, говорилось: «В Брянской области в течение августа—ноября 1953 года было совершено двенадцать разбойных нападений на служителей религиозного культа, сопровождавшихся ограблением их квартир, а в отдельных случаях и церквей.
Бандиты применяли огнестрельное оружие, подвергали потерпевших избиениям и различным пыткам, требуя от них выдачи денег и ценностей, насиловали женщин. По каждому из этих преступлений органы милиции возбуждали уголовные дела, проводили агентурно-оперативные мероприятия по обнаружению преступников и награбленных ценностей, но из-за отсутствия квалифицированной агентуры, способной проникнуть в бандитское формирование, длительное время не удавалось добыть каких-либо сведений о преступниках.
Из материалов следственных дел было видно, что на территории Брянской области оперирует вооруженная и хорошо маскирующаяся банда, совершающая разбойные нападения, как правило, в ночное время в селах, расположенных вблизи железнодорожных станций».
Как выяснилось позднее, преступления с похожим почерком совершались раньше и в других областях СССР, но и там не удавалось обнаружить следы преступников, а дела, несмотря на всю тяжесть совершенных деяний, превращались в обычные висяки.
Ситуация в Брянской области отличалась одной деталью. Налеты на квартиры священников и церкви произошли после того, как МВД СССР издало один совершенно секретный приказ. «МВД СССР,— говорилось в обзоре,— приказом N00737 от 28 августа 1953 г. «Об организации внутрикамерной агентурной разработки арестованных по делам органов милиции уголовных преступников» обязало оперативные и следственные аппараты органов МВД и милиции максимально использовать внутрикамерную разработку арестованных для выявления всей их преступной деятельности и соучастников.
Многие оперативные и следственные работники органов милиции, выполняя этот приказ, улучшили работу по использованию внутрикамерной агентуры в разоблачении преступников, в результате чего увеличилось количество лиц, дополнительно изобличенных и привлеченных к уголовной ответственности в процессе следствия, повысилась раскрываемость преступлений по делам, прекращенным за нерозыском преступников.
В ряде случаев по данным внутрикамерной агентуры были выявлены опасные преступники и предупреждены тяжкие преступления, установлены методы и способы совершения преступлений».
Некоторые милицейские подразделения тут же начали рапортовать о результатах: «Насколько важно использование внутрикамерной агентурной разработки при расследовании уголовных дел, можно судить по следующим данным: органами милиции гор. Ленинграда в 1953 году по материалам внутрикамерной агентурной разработки дополнительно раскрыто 4 убийства, 25 разбойных нападений и грабежей, 121 кража государственного и личного имущества».
Брянские милиционеры решили не отставать и принялись активно внедрять «наседок» в повседневную практику — и совершенно неожиданно для самих себя добились прорыва в деле об ограблениях священников.
«Напасть на след преступников,— говорилось в обзоре,— удалось лишь в результате применения внутрикамерной агентурной разработки. В ноябре 1953 года Брасовским РОМ УМВД Брянской области арестован за кражу товаров из магазина сельпо, некий Чуксин, который, будучи доставлен из тюрьмы в КПЗ (камеру предварительного заключения) отделения милиции и подвергнут внутрикамерной разработке, рассказал агенту, что за несколько дней до этого в одной камере тюрьмы с ним содержался осужденный за мелкую карманную кражу цыган Канц, ранее занимавшийся совместно с другими цыганами бандитизмом и грабежами священнослужителей.
Получив такие данные, следователь провел разведывательный опрос Чуксина, при котором последний подтвердил эти данные и назвал другого сокамерника — Дударева, присутствовавшего при этом разговоре. Будучи допрошен по этому поводу, Дударев подтвердил показания Чуксина».
Стая «наседок»
За единственную ниточку в деле — Канца решили взяться всерьез и по всем правилам: «Совместно с оперработниками тюрьмы был разработан план внутрикамерной агентурной разработки Канца. В соответствии с планом был подобран и водворен в камеру к Канцу квалифицированный агент «Николаев» с задачей установления всех его преступлений, соучастников и мест хранения награбленного. Вскоре от агента поступило донесение, подтверждающее показания бывших сокамерников Канца. В нем подробно сообщалось о том, что группа цыган, возглавляемая братьями Богдановыми Иваном и Григорием, начиная с 1952 г. кочевала по территории Рязанской, Тамбовской, Орловской, Тульской и Московской областей, где совершила многочисленные грабежи, убийства, насилия и кражи государственного и личного имущества граждан.
Агент, в частности, сообщил, что в сентябре 1953 года бандиты напали вблизи ж. д. станции Подольск на милиционера, которому нанесли несколько ножевых ранений и из отобранного у него пистолета выстрелили в него. Впоследствии они ограбили две квартиры священников в Брянской области. Получив эти сведения, управление милиции приступило к их проверке, а также к установлению и розыску участников банды.
Одновременно по инициативе управления милиции приговор по делу Канца был отменен, а дело на него возвращено в Следственный отдел Управления милиции для дальнейшего расследования».
Расколоть Канца было уже делом техники: «20 ноября 1953 года после тщательной подготовки, с использованием показаний Чуксина, Дударева и данных внутрикамерного агента «Николаева», Канц был подробно допрошен по делу бандгруппы. После некоторого запирательства Канц рассказал о своем участии в бандгруппе, ее участниках и совершенных ими грабежах квартир священнослужителей и иных граждан на территории Тульской, Московской и Брянской областей.
Он показал, что в таборе имеются две группы бандитов, возглавляемых братьями Богдановыми Иваном и Григорием, что у них имеется награбленная церковная утварь, а также пистолеты, один из которых спрятан Григорием в доме под печкой, а другой — под войлоком в хомуте».
Обвиняемого не оставляли ни на минуту, за допросами в кабинете следователя начинались задушевные разговоры с агентом в камере: «Возвратившись в камеру после допроса, Канц рассказал агенту о данных на допросе показаниях и выразил сомнение в правильности поведения, боясь мести со стороны участников бандгруппы. Агент, имея задание выяснить возможную неискренность Канца на следствии, спросил, все ли он рассказал на допросе. Последний ответил, что он не хотел обо всем говорить и поэтому о многом из того, что ему известно, он на допросе скрыл.
В связи с этим агенту было дано задание рекомендовать Канцу откровенные показания. Это задание было выполнено, и Канц вскоре встал на путь откровенного признания. На последующих допросах он рассказал обо всех известных ему фактах преступной деятельности бандгруппы, назвав отдельных ее участников, и согласился подтвердить эти показания на очной ставке с Богдановыми, братьями Кузнецовыми и их соучастниками.
Эти показания Канца были зафиксированы в присутствии прокурора. Таким образом, донесения камерной агентуры были реализованы в официальные показания участника бандгруппы, объективно подтверждавшиеся показаниями потерпевших и добытыми вещественными доказательствами.
Совокупность этих данных послужила достаточным основанием для производства обыска у установленных к этому времени участников бандгруппы и их задержания».
Уже два дня спустя после первого допроса Канца его соучастников взяли под плотный контроль: «22 ноября 1953 года главари бандгруппы были взяты под наружное наблюдение, а через два дня братья Богдановы, Кузнецовы и шесть других активных ее участников были задержаны. Произведенным у них обыском обнаружены и изъяты золотые монеты царской чеканки на сумму 120 рублей, серебряные кресты священников и различная церковная утварь, часы, кольца, серьги, 16 000 рублей наличных денег и другие ценности на общую сумму свыше 100 000 рублей. В квартире Богданова Григория был найден замурованный в русской печи пистолет «ТТ» с шестью боевыми патронами».
Однако следствие располагало только показаниями Канца, остальные арестованные сознаваться не собирались: «На допросах участники банды упорно отрицали совершение каких-либо преступлений. По поводу обнаруженных у них ценностей и предметов церковной утвари заявляли, что они их приобрели на личные сбережения… Участник банды Кузнецов Виктор симулировал невменяемость. Другие задержанные показаний также не давали, высказывая претензии к работникам милиции о якобы необоснованном их задержании». Впрочем, вскоре у следствия появилась серьезная улика — пистолет, найденный благодаря показаниям Канца: «В отношении пистолета «ТТ» Богданов Григорий показал, что в квартире до него жил какой-то лейтенант и, возможно, пистолет принадлежит ему. По учетным данным этот пистолет в розыске не значился. Через Ижевский оружейный завод, где он был изготовлен, удалось установить, что пистолет был отгружен в адрес МВД СССР, а затем Подольским ГОМ был выдан милиционеру Пузанову, на которого в ночь на 10/IX-1953 г. было совершено нападение на станции Львовской Подольского района.
Произведенной баллистической экспертизой гильз, стрелянных из пистолета «ТТ», изъятого в квартире Богданова Григория, и гильз, обнаруженных на месте ограбления квартир священников, была установлена их идентичность.
Будучи допрошены по факту нападения на милиционера Пузанова, братья Богдановы отрицали свою причастность к этому преступлению».
Милиционеры прибегли к уже проверенному и хорошо зарекомендовавшему себя способу добычи информации, но безуспешно: «В КПЗ к каждому участнику банды были подведены внутрикамерные агенты, но трехдневное пребывание их в КПЗ было безрезультатным, т. к. преступники держали себя замкнуто и о своей преступной деятельности не говорили. Произошло это потому, что Отдел уголовного розыска Управления милиции Брянской области, не имея квалифицированной агентуры, способной разрабатывать таких серьезных преступников, использовал для этой цели имеющуюся слабую агентуру».
Кишиневский маршрутник
Однако следственная группа во главе с подполковником милиции Ивановым, созданная Главным управлением милиции, не собиралась сдаваться: «Вскоре была получена санкция на арест задержанных участников бандгруппы, и они были переведены в тюрьму. Следователи ознакомили оперативных работников тюрьмы с новыми обстоятельствами по делу и совместно с ними разработали и осуществили планы ввода к арестованным внутрикамерных агентов.
На следствии обвиняемые продолжали отрицать принадлежность к банде и участие в разбойных нападениях. Возвращаясь с допросов, они рассказывали источникам, что следователи их уличают, требуют дать правдивые показания, но они, боясь сурового наказания, продолжают отрицать свою вину. Внутрикамерным агентам были даны задания — разъяснять обвиняемым ошибочность этих взглядов и их поведения. Из поступавших агентурных донесений все больше выяснялся объем преступлений, совершенных бандгруппой; в них подробно сообщалось об обстоятельствах совершенных ее участниками разбойных нападений, добытых при этом ценностей и местах их хранения.
По этим данным были истребованы из органов милиции Московской, Тульской, Тамбовской, Рязанской, Курской и других областей свыше 50 уголовных дел, возбужденных по фактам разбойных нападений и прекращенных за необнаружением виновных, которые и приобщены к расследуемому делу».
Однако серьезных вещественных доказательств по-прежнему недоставало. И здесь снова помогла агентура: «Из агентурных донесений усматривалось, что арестованные Богдановы боятся, что следствие будет производить опознание потерпевшими вещей, изъятых при обыске у преступников, и тогда им придется сознаться в совершенных преступлениях. С учетом этого обстоятельства было проведено в первую очередь опознание потерпевшими вещей, находившихся на преступниках, что позволило в дальнейшем приступить к реализации агентурных донесений без опасения расшифровки внутрикамерной агентуры. В процессе опознаний один из главарей банды — Богданов Григорий вынужден был признаться в нескольких ограблениях».
Оставалось добиться признаний от остальных членов банды и отправлять дело в суд. Но, как оказалось, Иван Богданов придумал собственный сценарий окончания дела: «Богданов Иван упорно отрицал свое участие в бандгруппе и просил очной ставки с Богдановым Григорием. Производство очной ставки между ними в тот момент было преждевременно, так как в камере Богданов Иван высказывал намерения сказать по-цыгански или по-молдавски Григорию, чтобы тот все взял на себя, а он, выйдя на свободу, организует ему побег из лагеря или «спасет» при помощи оставшихся на свободе участников бандгруппы».
Иван Богданов все настойчивее требовал очной ставки, и следственная группа оказалась в тяжелом положении. Если согласиться на требование Богданова, он может выйти на свободу. Если отказать — преступник поймет, что следователю все известно от его сокамерников, и агентура будет провалена. Следователи взвесили все за и против и все-таки решили не устраивать очную ставку. Реакция Ивана Богданова не стала неожиданностью: «Убедившись в том, что следователь не дает ему очной ставки с Григорием и в то же время следствие все больше осведомляется о его многолетней преступной деятельности, Богданов Иван изменил поведение в камере, прекратив разговоры с сокамерниками о своих преступлениях».
Казалось бы, дело безнадежное. Добыть доказательства другим путем, кроме агентурного, было невозможно. Вся сложная криминалистическая техника появилась в СССР многие годы спустя. А в 1950-х как о большом достижении сообщалось, что в стране есть три криминалистические лаборатории, оснащенные физическими приборами и химическим оборудованием.
В прежние, сталинские времена дело, в котором недоставало доказательств, отправили бы на рассмотрение в Особое совещание МВД СССР, и обвиняемых во внесудебном порядке приговорили бы к серьезным срокам наказания. Но 1 сентября 1953 года Особое совещание упразднили. А в новых условиях, без солидных улик и без признаний, часть обвиняемых в суде могли и оправдать. Ко всему прочему из разговоров Ивана Богданова следовало, что на свободе остаются его сообщники, о которых милиция ничего не знает. Так что выход у следственной группы был один — подобрать такого внутрикамерного агента, которому Иван Богданов все-таки поверил бы.
Подходящая кандидатура вскоре нашлась в управлении милиции Кишинева: «Из УМ гор. Кишинева был вызван квалифицированный агент-маршрутник «К», молдаванин по национальности».
Но, главное, ему придумали замечательную легенду: «Агент «К» был водворен в КПЗ под видом спекулянта, приехавшего из гор. Кишинева в гор. Брянск для перепродажи 70 каракулевых шкурок, при реализации незначительной части которых он был задержан. Ему было
Иван Богданов мог заподозрить подвох, ведь его после допросов в отделении милиции сажали с одним и тем же сокамерником. Но не заподозрил: «В течение нескольких дней Богданов доставлялся из тюрьмы в управление милиции для допросов, после которых до отправления в тюрьму водворялся в КПЗ к агенту «К».
Хорошо владея разговорной речью цыган и зная их обычаи, агент быстро вошел к Богданову в доверие; последний, убедившись в том, что «К» является жителем гор. Кишинева, где родился и Богданов, и что он знает многих известных ему цыган, рассказал о своих преступлениях, назвав при этом скрывавшихся участников бандгруппы и вероятные места их пребывания; при этом Богданов попросил источника после освобождения из КПЗ предупредить участников банды, чтобы они скрывались, не задерживались долго на одном месте и материально поддерживали его жену и детей. На основании этих данных были установлены, а затем арестованы четыре активных участника бандгруппы, а на остальных объявлен розыск».
31 марта 1954 года Главное управление милиции доложило министру внутренних дел СССР об успехе. А о наказании участников банды в обзоре, описывавшем это дело, говорилось: «Все арестованные преступники осуждены к лишению свободы на длительные сроки, а главари банды Иван и Григорий Богдановы — к высшей мере наказания».
В деле можно было бы поставить точку, если бы не два обстоятельства. В том же 1954 году нападения на священников в других частях СССР продолжились. А кроме того, в ходе изъятий не удалось найти и половины похищенного.
Разъездной барон
Мало-помалу, очевидно, с использованием все того же метода милиционеры выяснили, что в стране действует целая сеть бандитских групп, подобных шайке Ивана и Григория Богдановых. Что все они управляются одним человеком, и ему же отдают часть награбленного. Позднее, после ареста, в газетах его описывали так: «Многие проводники спальных вагонов прямого сообщения частенько встречали странного пассажира, который обычно закупал целое купе, предпочитая коротать время в одиночестве или же с теми, кого сам выберет себе в попутчики. Этот человек с необычайной легкостью швырял направо и налево крупные суммы денег. «На чай» он давал по 50-100 рублей. Облачался он в несколько странный наряд: изысканный костюм модного покроя и старинные сапожки с лакированными каблучками на серебряных подковках.
Поездная прислуга часто задумывалась над вопросом: что это за непоседливый человек, который часто перемещается из одного конца страны в другой? Кое-что, правда, железнодорожникам о нем было известно. Люди, встречавшие его на крупных станциях и о чем-то шептавшиеся с ним в «персональном» купе, потом почтительно говорили: «Это наш цыганский барон». Некоторые из них называли и имя: Шаркози Владимир Степанович».
Писали газеты и о том, как удалось разоблачить его и сообщников: «»Что за странный багаж? Грязный, вонючий, будто нарочно его так замызгали»,— говорила, принимая тюк, полученный из Забайкалья на имя Раисы Калампор (в соответствии с архивными документами МВД — Р. Г. Коломпар.— «Деньги»), багажный раздатчик станции Ковров Анна Коробова.
Тюк приготовили для выдачи получателю. Но Раиса Калампор не спешила брать свое имущество. Еще больше удивила телеграмма от нее из города Петровска-Забайкальского. Раиса Калампор сообщила, что ввиду карантина приехать в Ковров не может, и просила не сдавать багаж на реализацию.
Просьба клиента — закон для железнодорожника. Тюк Раисы Калампор отложили в сторону. Но однажды неопытный грузчик повредил обшивку багажа и сквозь образовавшуюся прореху наружу выпала толстая пачка засаленных облигаций трехпроцентного займа. Об этом необыкновенном случае раздатчик Коробова сообщила капитану милиции Втюрину. Вспомнила она и о телеграмме, полученной от владелицы багажа. Уже через час стало известно, что в Петровске-Забайкальском никакого карантина не было. Багаж Раисы Калампор решили вскрыть. В нем оказалось на 775 тысяч рублей облигаций различных займов, 87 золотых монет, 19 золотых часов, 29 перстней, большое количество золотых и платиновых цепочек, колье, жемчуг, бриллианты, несколько отрезов дорогих тканей, восемь советских орденов и два иностранных, две ученические золотые медали и орден «Мать-героиня».
— Не иначе как ворованное,— осматривая ценности, содержащиеся в тюке, решили работники милиции.
— Товарищи, у нас есть еще багаж, похожий на этот,— вдруг заявила товарный кассир Олимпиада Богачева.— Смотрите, те же нитки на обшивке, та же упаковка, да и отправлен он, хотя несколько позже, с той же станции.
Вскрыли и этот багаж, принадлежащий некоему Л. Салаю. В нем оказалось на 417 тысяч рублей облигаций, золотые монеты и 263 метра различных добротных тканей.
Так удалось напасть на след крупной воровской шайки».
Однако это была версия для народа. На самом деле после выявления всех звеньев сети Шаркози милиция провела масштабную операцию по задержанию ее участников, о результатах которой министр внутренних дел С. Н. Круглов 20 сентября 1955 года докладывал в ЦК КПСС: «По показаниям арестованных, Шаркози В. С. организовал воровские группы по 7-8 человек, которые разъезжали по городам и селам страны и совершали там кражи имущества из квартир граждан. Старшей одной из этих групп являлась его жена Шаркози Р. А. В таборе цыган он имел и вторую жену — Коломпар Р. Г., которая также принимала участие в кражах. От каждой группы цыган Шаркози В. С. получал 50% похищенного имущества…
Органы милиции Тюменской области, разыскивая преступников, совершивших кражу денег у кассира Червишевской МТС Дрогалевой Т. И., при осмотре стоянки табора цыган… в устроенных под кострами ямах обнаружили на 1 986 350 рублей облигаций государственных займов, 9896 рублей наличных денег, 43 пуховые шали, 34 отреза шерстяных тканей… Кроме того, органами милиции обнаружены на станции Ростов-на-Дону похищенные цыганами облигации и различные ценности».
Окончательные итоги операции были подведены в 1957 году, когда все или почти все соучастники были осуждены, а изъятое имущество учтено и подсчитано. Наличных и ценностей по всей стране изъяли почти на 6,5 млн руб. Облигаций — на 11 млн 911 тыс. 485 руб. Участники операции получили награды и премии. И уже никто не вспоминал о том, что своим успехом МВД обязано случайности — тому, что опытный налетчик Канц не удержался от абсолютно ненужной ему и его банде карманной кражи, а потом и от банального хвастовства в камере.
published on according to the materials
Комментарии (0)