Рассматривая старые фотокарточки, невольно ловишь себя на мысли, как же всё-таки по-другому раньше умели жить, любить, работать и даже страдать. В этих снимках видишь настоящие чувства и эмоции, которые, кажется, невозможно уже испытать. Было что-то неуловимо прекрасное, интимное и чуткое в том далёком прошлом, где и любили сильнее, и жили лучше.
Достаточно только мимолетного взгляда на эти чёрно-белые фотографии, чтобы понять, о чём идёт речь. Нет, ну ты только посмотри на них (или открой старый альбом своих родителей)!
Каждое новое поколение острее ощущает пропасть, которое отделяет его от предыдущего. И это касается многих вещей. Мы ругаем школьников за то, что они сидят в гаджетах вместо того, чтобы разбивать коленки. Мы ругаем технологии за то, что больше не пишем друг другу проникновенные письма. Мы ругаем ритм жизни – что разучились часами наслаждаться красивым небом.
Но на самом деле мы боимся. Боимся того, что приносит нам настоящее.
В действительности этому чувству есть название. Ювенойя (от анг. juvenoia) – это страх старшего поколения перед младшим. Этот неологизм, впоследствии ставший термином, придумал относительно недавно (в 2010 году) социолог Дэвид Финкелхор (David Finkelhor). И он буквально означает: «В моей молодости всё было лучше, не то, что эта молодёжь, которая ничего не понимает в жизни!»
И многие, кто даже и не догадывался о существовании такого понятия, наверняка хотя бы раз испытывали его на себе. Чаще всего оно выражается именно в негодовании, что свежая кровь воспитана хуже, чем были воспитаны мы («Ох уж эти смартфоны!»)
Однако поведение молодёжи редко бывает действительно вызывающим. И те социальные и технологические процессы, которые происходили в период взросления более старшего поколения, казались такими же дикими и неадекватными их бабушкам и дедушкам.
Когда появились книги, всех пугало, что они отнимают слишком много времени от работы. Когда появилось радио – слишком много времени от чтения книг. Телевидение – ну вы поняли.
В сущности, именно поэтому романтика прошлого кажется нам, уже подходящим к отметке «взрослые», такой настоящей и притягательной. Мы неосознанно начинаем понимать тех, кто ругал нас, и хотим проникнуться их жизнью. Вряд ли мы когда-нибудь произнесём это роковое признание вслух («Мама, папа, вы были во всём правы!»), но глаза наши уже смотрят назад – в поисках правды.
И это стремление негативно сказывается на настоящем. Мы видим всё меньше пространства, в котором могли бы существовать прошлые возможности. Разве сейчас записывают MP3-диски для любимых с подборкой самых романтичных хитов? Разве сейчас поют под окнами на бас-гитаре с усилителем? Разве сейчас вообще хоть кто-нибудь гуляет под луной?!
Каждый из этих вопросов угнетает всё больше и больше, стоит только задуматься о своей действительности дольше пяти минут. Однако это неправильно.
Каким бы пугающим ни казалось нам прогрессирующее, молодое настоящее, в нём тоже есть место романтике, чувствам, эмоциям, признаниям – которые были невозможны ранее. В прошлом людей разделяло весомое материковое пространство, а сейчас достаточно нажать на кнопку, чтобы встретиться с человеком с другого континента. Раньше мы не могли послать возлюбленным свою фотокарточку, а сейчас они в любой момент могут окунуться в дорогие сердцу воспоминания, только взяв в руки телефон.
Конечно, многое изменилось, но прелесть человека в том, что он легко адаптируется. Нужно лишь найти в себе, отношениях и поколении то, что действительно вдохновляет и улучшает жизнь (по-настоящему, без вреда для окружающих и мира). И попытаться представить, какими были бы наши будни, не будь этого. Как-то я сама страдала от ювенойи, пока не встретила будущего мужа в другой стране. И если бы не эти молодёжные технологии, которые я раньше так ругала, я бы, пожалуй, не была бы так счастлива. И так им благодарна.
published on according to the materials
Комментарии (0)