В Российской империи ребёнок был фактически бесправным существом. Родители могли делать с ним всё, что угодно, в том числе и продать другому человеку. Наибольшего расцвета торговля детьми в Российской империи достигла в XIX — начале XX века.
«Живой товар» стекался в столицу России со всех уголков страны, но особенно много детей было из северных карельских сёл. Неприхотливые, сильные и смекалистые ребята были нарасхват. Тем более, что стоили они совсем недорого.
На работу в Петербург
Долгое время в Российской империи главными документами, регулирующими нормы семейных отношений, были «Стоглав» и «Домострой». Согласно им, дети не имели вообще никаких прав и обязаны были подчиняться родителям беспрекословно. За неподчинение могли выпороть и даже убить, не моргнув глазом. При великом реформаторе Петре I мало что изменилось. Хоть он и издал несколько указов о призрении сирот и указ, запрещающий помещикам продавать членов крестьянской семьи по отдельности. При Петре I существовала и аренда детей, когда любой желающий мог купить себе мальчика или девочку из крестьян в услужение на пять лет. Так что в общем-то на протяжении многих веков крестьянские дети были бесправны и не могли никак распоряжаться своей жизнью. За них всё решали родители. И особо тяжко приходилось детям из бедных сёл во время голода и неурожая.
Особенно остро обстояло дело с продажей детей в Карелии, в частности в Олонецкой губернии. Там детей, достигших определённого возраста, продавали в Петербург. Чаще всего продавали мальчиков десяти лет, но многие родители всё-таки продавали уже подросших детей в возрасте 12–13 лет. Девочки же отправлялись в город в 13–14 лет. На такое непростое решение родителей толкала крайняя нужда. Лишний рот, даром, что он может работать по хозяйству, становился обузой. Разумеется, ведь подростка надо было кормить, а во многих семьях предпочтение всё-таки отдавали младшим детям. К тому же, ребёнок отправляющийся в город на работу, мог присылать часть своего и без того небольшого жалования родне. Хоть какие-то, но деньги. Впрочем, сначала родители получали эти деньги от так называемых «извозчиков» или «рядников».
С обычными извозчиками их роднили только наличие телеги и лошади. Рядники сами были из крестьян и занимались покупкой и доставкой детей к купцам и промышленникам. Разумеется, делали они это не за свои деньги. Капитал на покупку детей выделял заказчик. «Извозчик» за каждого проданного ребёнка получал от пяти до десяти рублей — неплохая сумма по тем временам. Только вот сами родители получали за ребёнка в три-четыре раза меньше. Нередко ушлые рядники мошенничали и отдавали родителям сумму намного меньшую, чем она должна была быть на самом деле. Само собой разумеется, разницу оставляли себе. Известен случай Фёдора Тавлинца, который за 20 лет продал более 300 крестьянских детей и заработал на этом крупную сумму. Чего нельзя сказать о проданных в ученики в ремесленные мастерские и магазины детях: их заработная плата была копеечной.
Дети обрабатывают руду в шахтах Питкяранты, 70 годы XIX века
Работа от рассвета до заката
Хозяева ремесленных мастерских, лавочники и фабриканты, покупая детей у крестьян, обязаны были о них заботиться и учить своему мастерству. Безусловно, большинство мастеров так и делали. У поступивших на службу мальчиков была еда и крыша над головой. А ещё им выдавали совсем крохотную зарплату. Но условия содержания детей оставляли желать лучшего. Они были вынуждены спать вповалку на грубо сколоченных кроватях и питаться пару раз в день хлебом. К сожалению, новую одежду и обувь выдавали редко. Чаще всего дети вынуждены были ходить босыми и в обносках. Но на их удручающее физическое состояние и возраст скидок никто делать не собирался. Работали дети фактически наравне со взрослыми.
Так, некий Уткин, проданный в ученики сапожнику на пять лет, рассказывал, что работать было очень трудно. Мальчика поднимали в четыре утра. А спать он ложился в одиннадцать вечера, проведя весь день на ногах. Эксплуатация детского труда достигала невиданных масштабов. Не помог даже «Устав о промышленности», регулировавший нормы рабочего дня, в том числе и для детского труда. В нём говорилось, что ученики мастеров должны работать только с шести утра и до шести вечера. Оговаривалось там и то, что мастер не должен наказывать ученика и заставлять его прислуживать. Но, конечно же, эти нормы постоянно нарушались. Жестокое обращение с детьми и каждодневные порки были обычной практикой. Уносили жизни детей и болезни, возникавшие из-за плохого питания и антисанитарии.
Многие ученики не выдерживали и убегали от своего жестокого хозяина-мастера обратно домой. Добирались до родных сёл не все, некоторые становились преступниками, например, карманными воришками. Другие спивались и вынуждены были просить подаяние, сидя на паперти у церкви. Но стоит сказать, что не у всех подростков, проданных в ученики, судьба складывалась трагично. Некоторым всё же удавалось выбиться в люди.
Награда за труд
Подмастерье ткача
Хорошие работники в России ценились всегда, поэтому за усердный труд и овладение мастерством ученики могли получить награду. Кто-то становился главным подмастерьем. А кто-то шёл дальше и, скопив нужную сумму, открывал собственную мастерскую. Такие бывшие ученики возвращались в родное село как герои и строили собственный дом. В нём жила вся их родня, а хозяин приезжал лишь изредка, ведя своё дело в городе. Выбившихся в люди легко можно было отличить по щегольскому наряду.
Если карьера мастерового складывалась успешно, то на родину он приезжал в дорогом костюме и непременно в галошах. Эта обувь считалась верхом богатства и надевалась и в пир, и в мир, и в добрые люди. Семья бывшего ученика, ставшего мастером, не знала нужды и голода, ведь им регулярно поступали деньги. Нередко односельчане, отказывавшиеся продавать детей, видя, как изменилась жизнь соседей, отступали от своих принципов. Ручеёк «живого товара» в Петербург с севера России долгое время не истощался. И стать мастером с собственной мастерской удавалось лишь единицам. Большинство оставшихся в большом городе ждала иная участь.
Часто юноши, закончив обучение, не возвращались в родную деревню, а оставались в городе. В основном это были те, кто работал на заводах или фабриках у нормальных хозяев. Те в свободное время обучали детей и подростков грамоте, выращивая себе помощников. Многим учёба нравилась, и они оставались в городе, чтобы попытаться поступить в гимназию. Выучившись, некоторые из таких ребят отправлялись в своё село и обучали других детей. Только вот были и те, кто, вернувшись на родину, трудиться не хотели.
Изведавшие петербургской жизни
Были среди бывших учеников и те, кто познал разгульную жизнь Петербурга. Освободившись от ученичества, они проматывали деньги в кабаках, тратили их на женщин и другие развлечения. А когда деньги кончались, они, собрав пожитки, приезжали в свою деревню с гордо задранным носом. Мол, смотрите, я больше не селянин, а городской житель. Они хвастались своими нарядами и угощали выпивкой младших парней. Известны случаи, когда целые сёла спивались только благодаря таким «городским» хлыщам.
К тому же, работать эти бывшие ученики не хотели и требовали, чтобы их обслуживали. Если родители пытались поставить на место отпрыска, он напоминал, что благодаря его деньгам они жили несколько лет. Сладу с такими бывшими учениками мастеров не было. На них просто махали рукой, позволяя жить как им заблагорассудится.
Разумеется, со временем отношение к детскому труду в России сильно изменилось. Так, в 1892 году был создан «Синий крест» — общество защиты детей. В нём спасали мальчиков и девочек от дурного обращения и эксплуатации. А десятью годами ранее был принят закон, запрещающий брать на работу детей, не достигших 12 лет. В Советском Союзе детский труд и вовсе был запрещён, равно как и продажа детей родителями.
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)