Городские сумасшедшие: Феликс Бондарев

7 июля Феликс Бондарев и его группа RSAC выступят в московском клубе «16 тонн». В течение 10 лет собственно группы никакой не было — Бондарев единолично представлял RSAC, сочиняя песни, выпуская альбомы, выступая на концертах. Однако недавно к нему присоединились другие музыканты. Почему так произошло, куда делся мат на альбоме «Голые факты», как на жизнь влияет появление сына — Бондарев рассказал GR.

— Новый альбом «Голые факты» не совсем в твоей стилистике: он почти без мата и романтичный. Что послужило толчком к его созданию?

— В какой-то момент я понял, что изменять себе больше нет сил. Мне надоело играть в чужие игры, с чужим звуком, делать что-то под кого-то. Просто решил для себя, кто я такой и что хочу делать. Я всегда любил только скучную гитарную музыку (улыбается). Поэтому и сделал то, к чему всегда тянулся. После этого собрал живой состав, таким образом основав новую группу.

— В одном из интервью ты даже сказал, что это твой дебютник.

— Да, ведь до этого, по сути, были только попытки. Была куча треков, из которых собирались альбомы. Но я на тот момент не относился ни к чему серьёзно.

— После выхода альбома ты с коллективом поехал в тур по 16 городам. До этого у тебя было в жизни такое?

— Да, в 2015 году я был один в туре. Но это вообще разные вещи.

— Тебе нравятся туры?

— Это очень круто! С одной стороны, сложно, но с другой — ты попадаешь в такие военно-полевые условия, благодаря которым у тебя организм, ум, выносливость работают иначе. Плюс появляется состояние адреналина. У тебя нет ни на что времени, это очень круто. И ты всегда находишься в тесном контакте с людьми, и получается такая кофемолка.

— А с энергетической точки зрения затратно это?

— Да, учитывая, что мы ещё те панки… У нас ко второй песне уже все мокрые в зале. К слову, мы не репетируем наше поведение на сцене, поэтому от этого адреналин лишь усиливается.

— А плейлист пишете?

— Из 18 пишем песен 10, а между ними оставляем пробелы. По ходу выступления придумываем свою последовательность.

— Как группу принимали в разных городах?

— Очень и очень хорошо! Реально было такое ощущение, что мы совсем новая группа. Интересно, что когда мы играли мои старые песни, реакция была так себе. А вот только начинался аккорд нового трека, все моментально взрывались! Это удивительно.

— Новый альбом стал для тебя и новым этапом в жизни?

— Да, так совпало. И я понял, что мой путь — это не перепрыгивание ступенек, а шагание по каждой из них. Меня всегда привлекали не выскочки, которые выстрелили в первый же год, а те, кто последовательно шёл к успеху. При этом они мне нравились, но я сам никогда не хотел таким быть (смеётся). Но в итоге стал заложником того образа, которых всегда любил.
  
Прошлый год вообще стал для меня переломным. Я осознал, что меня не устраивает в моей жизни абсолютно всё: город, человек, с которым живу, люди вокруг, материал, который делаю. Я много прятался за спиной других групп. А потом всё резко изменилось. Я встретил Леру, и началась новая страница в жизни.

— Как вы познакомились, и ты понял, что она — та самая?

— Это удивительное стечение обстоятельств. В прошлом году летом я играл в Минске, а на следующий день нужно было выступать в Новосибирске. Перелёт был довольно тяжёлым. После концерта я встретился с друзьями, мы прошлись по барам. На обратном пути, когда мы уже возвращались и садились в такси, я увидел девушку. Мы переглянулись, но вдруг я понял, что надо срочно бежать… Знаешь, бывает такое чувство, когда тебе нечего терять… Я попросил друзей быстрее садиться в такси и уезжать.

Тогда не получилось никакого коннекта. А через месяц мы с ней встретились в Петербурге, куда она приехала на несколько дней отдохнуть. Тогда у меня случилась истерика. Это уже, видимо, слишком судьба была. Наше первое общение было таким неловким, что хотелось провалиться. Мы криво поговорили, но обменялись контактами. Потом я поехал на концерт в Москву, а 21 августа она мне написала.

— А месяц назад у вас родился сын Деймон. Так быстро у вас всё случилось. Ты чувствуешь, что в жизни что-то поменялось?

— Я до рождения записал ещё один альбом, потому что знаю, что у меня больше не будет сколько свободного времени (смеётся). Да, у нас всё действительно очень быстро случилось. Вообще, Лера за весь этот год наших отношений позвонила мне три раза. В первый раз сообщила, что беременна; второй, что рожает; а в третий, сказала, что родила.

— И как ты воспринял первый звонок?

— Я представлял эту историю в своей голове тысячу раз. И тогда думал, что это будет самое отвратительное и шоковое событие в моей жизни. Но с этим человеком я воспринял всё очень легко и спокойно. Конечно, уже потом было несколько трудных моментов в этот период. Мне нужно было контролировать всё.

— В одном из своих интервью ты говорил, что не видишь ни одного плюса в браке. Сейчас придерживаешься этого мнения?

— Мне нравится, что я похоронил того человека, который это сказал. Вообще, мне понравилось, что я не просто перелистнул страницу своей жизни, а завёл новый блокнот.

— Как думаешь, каким отцом ты будешь?

— Я уже сейчас понимаю, что у меня не будет классического отношения отцов и детей. Сын будет моим другом. И у нас точно всё получится.

— У тебя не было страха перед отцовством?

— Нет. Мы новое поколение, со своими законами. У нас нет бабушек и прабабушек. Мы будем развиваться отдельным сегментом. Это крутой вызов.

— Про себя ты как-то сказал, что не музыкант, а «талантливый одарённый ублюдок». Сейчас ты себя чувствуешь музыкантом?

— Нет. Музыкант — тот, кто играет на музыкальных инструментах. Я не играю на них. Хоть я и создаю музыку, я не являюсь музыкантом. Если я буду записывать удары по подоконнику, я не буду музыкантом. Но я понимаю, что мне музыкальный талант передался от отца. У меня этот процесс идёт гораздо легче, чем у многих моих знакомых.

— Ты сказал, что прошлый год тебя сильно изменил. Может быть такое, что в скором времени мы увидим тебя другим человеком?

— Вполне возможно. Опять же: это та самая лестница, о которой уже говорили. Я не знаю, куда она идёт. Но мне по кайфу, что вверх.

— Тебе сейчас не стыдно за то, что делал раньше?

— Ни за одну песню и строчку!

— А если твой ребёнок будет чем-то подобным заниматься, одобришь?

— Я скажу, что это отлично. Мне нравилось, что у меня в семье всегда была невидимая поддержка. Никто из родителей никогда не говорил, чтобы я «занялся делом» или что-то подобное.

— Когда ты начинал, ты брал сразу много проектов, и они все были разноплановые. Что это — поиск себя?

— Каждый раз это были какие-то тараканьи бега. У меня было пять групп, которые я делал в одно лицо. Что-то из этого где-то стреляло: то на фестиваль поеду, то записи какие-то. Но всё это было не склеено воедино. Так что, да, в какой-то степени это был своеобразный поиск. Это как переодеваться. Ты же не наденешь то, в чём был вчера.

— А у тебя не было опасения относительно того, как воспримет твой материал публика?

— Нет. Я больше сам себя воспитывал своей же похабной музыкой. Я пробивал какую-то робость, самоцензуру, провинциальную зажатость.

— Доволен результатом?

— Да, мне кажется, что сейчас всё правильно. Я не устал и нет ощущения, что я исписался. Мне до сих пор всё это интересно.

— Как ты оцениваешь: ты сильно отличаешься от того, кем был, к примеру, пять лет назад?

— Да, работается сейчас иначе. Но с уважением к тому процессу, который был раньше. Но я до сих пор не делаю ничего заранее. Не наигрываю, не пишу. Всегда завидовал людям, которые постоянно что-то пишут в многочисленные блокноты. Я так не могу. Я работаю по состоянию здесь и сейчас. Самое важное для меня: работать всегда трезвым и на чистую голову. К слову, изменился и мой график: если раньше я работал после 11 вечера, то сейчас мой день начинается с девяти утра. К обеду я уже много всего успеваю сделать.

— В какой момент произошли эти изменения?

— Я даже не заметил. Просто однажды я перестал переживать за пропущенные тусовки, пятницы и субботы. И закончил реагировать на то, что происходит в обществе.

— В одном из интервью ты говорил: «Я — музыкальная шлюха, когда это надо». Это актуально до сих пор?

— Да. Я имел ввиду, что не надо заигрываться в одном жанре, как это делают многие. Некоторые не могут сделать что-то, потому что это не входит в их стилистические рамки.

— 7 июля в московском клубе «16 тонн» RSAC играет концерт. Что на нём будет?

— Это будет отчётный концерт для нашей группы спустя четыре месяца совместной работы. Если весной это было первое выступление, то сейчас будет тридцатое. Мы покажем всё, что можем!

— Каким ты видишь себя в будущем?

— Возможно, я через два-три года устану кататься туда-сюда, заведу себе молодых ребят, которым буду просто делать песни.

— А какие цели сейчас перед собой ставишь?

— Они есть. Но я никогда не скажу о них вслух. Я много раз говорил о том, что хочу, но в итоге, когда это анонсируешь, заколачиваешь крышку гроба своих желаний.

— Спасибо!

Фотограф: Станислав Вазовски